Белая гвардия: последний приют

Бредить Парижем и страстно желать встречи с ним — давняя русская особенность. Еще в 1790 году молодой путешественник Николай Карамзин, приближаясь к Парижу, писал: «Вот он, — думал я, — вот город, который в течение многих веков был образцом всей Европы, источником вкуса, мод, — которого имя произносится с благоговением учеными и неучеными, философами и щеголями, художниками и невеждами, в Европе и в Азии, в Америке и в Африке, — которого имя стало мне известно почти вместе с моим именем; о котором так много читал я в романах, так много слыхал от путешественников, так много мечтал и думал!.. Вот он!.. Я его вижу и буду в нем!..» — Ах, друзья мои! Сия минута была одною из приятнейших минут моего путешествия!»

К желанной встрече с Парижем я шел все первое полстолетие своей жизни. Но тогда выезд в Париж был для меня, как и для многих, так же реален, как полет на другие планеты... И вот наконец в декабре 1990 года, когда еще гремели фанфары перестройки и русские были желанными гостями за рубежом, я, как и молодой путешественник двести лет назад, приближался к Парижу — с такими же «живыми чувствами, с таким любопытством, с таким нетерпением».

Я ждал встречи с парижскими музеями, улицами и площадями, бульварами, знаменитыми кафе, Сеной, Эйфелевой башней и многим другим...

"Нет красивее города на свете,
 чем Киев"    Михаил Булгаков

КОФЕЙНЫЕ ТАЙНЫ КИЕВА

 "Нет красивее города на свете,
 чем Киев".

Михаил Булгаков

 ДОМ С ХИМЕРАМИ

 ЛЕГЕНДЫ "ДОМА ГОРОДЕЦКОГО"

 Есть в Киеве дом, слава которого давно перешагнула пределы Украины. Во-пер­вых, его возвел знаменитый архитектор Владислав Городецкий, чье имя хо­рошо известно в Европе. Во-вторых, дом, без преувеличения, является шедевром архи­тектуры. В-третьих, это здание давно уже стало (наряду с другими сооружени­ями) своеобразной визитной карточкой Киева – такой же, как дома Антонио Гауди (Gaudi) в Барселоне или дом Ле Корбюзье (Corbusier) в Марселе.

Государственный флаг Эритреи

Когда наступает коптский Новый год, или Что нам известно об Эритрее?

Замирая, следил, 
как огонь подступает к дровам.
Подбирал тебя так, как мотив
подбирают к словам.

" Она была дочерью плотника из Киева - и
премьер-министром. Она была
непримиримой, даже фанатичной и
- при этом - очень человечной,
по-старомодному доброй и
внимательной. Она закупала оружие и хорошо
разбиралась в нем
- и сажала деревья в пустыне. Создавая и защищая маленькое
государство для своего народа, она многое изменила к лучшему
во всем мире.
Она стала легендой нашего века, а может и не
только нашего. Ее звали Голда
Меир. Голда - в переводе -
золотая, Меир - озаряющая."

«Фея волшебного ситечка» 

  Не бывает скучных мест. Бывают скучные люди. Феодосия подарила миру одного из самых странных романтиков — Грина (Александра Степановича Гриневского). Человек, который не имел практически ничего. Человек беспредельно одинокий, живший в крымском пространстве и выпавший из российского имперского и советского времени. Читая книги Грина, нельзя сказать, когда и где они написаны. Это могло быть любое время и любое место. Если Жюль Верн рвался вперед и постоянно опережал время, подсказывая ему технические новации и их применение, то Грин всегда рвался «внутрь-и-в-сторону».

Они познакомились в Польше в середине 60-х годов и пронесли свою дружбу через всю жизнь. Остаётся только гадать, что значила для Окуджавы Агнешка Осецка, но незадолго до смерти он обращается к ней в своих стихотворениях чаще, чем к кому-либо другому. Одинокий и бесконечно уставший человек — таким предстаёт он перед нами в своих последних стихотворениях.

Поверь мне, Агнешка, грядут перемены... 
Так я написал тебе в прежние дни. 
Я знал и тогда, что они непременны,  
лишь ручку свою ты до них дотяни.

А если не так, для чего ж мы сгораем? 
Так, значит, свершится все то, что хотим? 
Да, все совершится, чего мы желаем,  
оно совершится, да мы улетим.