Главные сцены нулевых

Вспоминая нулевые, мы решили разобраться — какие сцены из фильмов остались в памяти, даже если сами картины уже подзабылись?

Отбирая самые запомнившиеся сцены из фильмов за целое десятилетия, мы, разумеется, понимали, что каждый зритель мог бы составить свой личный список воспоминаний и он сильно отличался бы от нашего. Поэтому мы попытались вспомнить те эпизоды, в которых отразился весь кинематограф нулевых, сцены, определившее кино, которое на наших глазах уходит в прошлое и прокладывет дорогу будущему.

Бойцовский клуб (рушащиеся небоскребы)

"Бойцовский клуб" вышел в России 18 января 2000 года, через два месяца после премьеры в Америке. Американская дата вернее — Финчер не открывал нулевые, а закрывал, вместе с вышедшей полугодом раньше "Матрицей", девяностые — их блистательный кинематограф, одержимость постмодерном, восхищение искусством и многое другое, что называется сегодня "миром до 11 сентября". Однако, кажется, что с годами фильм становится столько лучше и вслед за Эдвардом Нортоном хочется повторить: "Мы встретились в странное время".
 

Крадущийся тигр, затаившийся дракон (бой в бамбуке)

Азиатский прорыв весь уложился в поединке скачущих по стеблям бамбука Чоу-Юн Фата и Чжан Зийи — разбитое сердце, сверкающий меч, полет по воздуху и гармония природы. Перебить эту восхитительную пошлость не смог даже куда более мощный "Герой" Чжана Имоу.
 

Амели (Амели превращается в воду)

Главная девушка нулевых, наряду с Бриджит Джонс, Амели стала редким триумфом европейского кино — казалось, что вот сейчас Евросоюз украдет все компьютерные фокусы Голливуда и построит на этих костях что-то совершенно новое. "Амели" (и, отчасти, "Видоком") все и кончилось. Но сцена, в которой Одри Тоту рушится на пол кафе огромной лужей воды, до сих пор остается напоминанием: все еще возможно.
 

Необратимость (ужасное с Моникой Белуччи)

Жуткий фильм Гаспара Ноэ, вывернутый наизнанку сам, настоятельно требовал того же от зрителя. Бесконечная сцена изнасилования Моники Белуччи явно была нужна, чтобы выбить из зрителя эмоцию, которую он редко испытывал прежде в кино. Сострадание, отвращение, возмущение, а, быть может, и шевеление демонов на дне души — все это спуталось в редкое ощущение: кино — довольно опасная вещь.
 

Матрица: Перезагрузка (разговор Нео с Архитетктором)

Сцена разговора Нео с Архитектором останется навсегда — в этой точке вырождение идеи проекта достигло максимального градуса. Это сделало ее, по-своему, совершенной, превратив в анти-классику фантастики, что и оценили создатели "Очень страшного кино", сделавшие Архитектора ответственным на появление смертоносной кассеты из "Звонка": "- Я сдал ее в прокат вместо фильма "Телохранитель". — И теперь она ходит по миру и убивает людей! — Да. Как и "Телохранитель...".
 

Убить Билла. Фильм 1 (схватка Невесты с бандой "88")

"- Те, кто выжил пусть уносят ноги. Но не уносите ноги, которые я отрубила — они теперь мои!". Насилие у Тарантино всегда было абсурдно и комично, но интимно, как смерть Винсента Веги на унитазе. Массовая расправа Невесты над бандой "88" подняла его на новую ступень, откуда позже зашагали "Пристрели их" и "Адреналин".
 

Реальная любовь (интервью рокера)

То, что лучший ромком нулевых появился в Англии, довольно логично — выходки, которые позволил себе режиссер Ричард Кертис, по ту сторону Атлантики уже не проходили. Как незабвенное "Дети, не покупайте наркотики! Становитесь рок-звездами, тогда вам будут приносить их бесплатно..." Билла Найи.
 

Ледниковый период (крысобелка и орех)

Истерика, которая случалась с людьми на трейлере первого "Ледникового периода", познакомившего зрителей с крысобелокой, определила успех фильма еще до выхода. Уже вышел первый "Шрэк", на следующий год вышел "В поисках Немо", победное шествие анимации набирало обороты. Но белка оказалась единственным примером, когда успех фильма определил второстепенный персонаж без слов, не влияющий на действие фильма.
 

Сука любовь (собачьи бои)

Собственно говоря, можно сразу было сказать, что никакой "латиноамериканской волны" не будет — все сразу уедут в Голливуд. Но тогда это было не так очевидно и сцена собачьих боев, украшенная Гаэлем Гарсиа Берналем, возвестила о появлении яростного мексиканского кино. "Сукой" и "И твою маму тоже" дело и кончилось.
 

Танцующая в темноте (вешают Бьорк)

Самая бесстыдная манипуляция в истории кино, "Танцующая в темноте" была снята ради этой сцены и вопроса: потекут ли с слезы. Они потекли — эксперимент Триера по раскручиванию зрителя на гайки и шпунтики прошел успешно. Кажется, доказав, что кино и зритель — одинаково нехитрые механизмы, датский черт и правда думал, что на этом история кино остановится.
 

Сестры (Акиньшина в тире с Бодровым)

Дебютный фильм Сергея Бодрова-младшего, так и оставшийся единственным в его режиссерской биографии, сделал сразу две вещи: представил миру Оксану Акиньшину и открыл новую традицию, к которой, условно, можно отнести "Бумер" Буслова, а назвать, так же условно "Балабанов с человеческим лицом". Сцена в тире, где Акиньшина соревнуется с бандитами в стрельбе, демонстрирует обе.
 

Дневник Бриджет Джонс (Зельвеггер в костюме плейбоевского зайчика)

Если книга Хелен Филдинг о современной девушке и ее проблемах стала по-настоящему этапной, как когда-то стали такими куклы Барби и ношение женщинами брюк, то фильм остался более-менее паразитом на славе романа. Однако, растерянная физиономия Рене Зельвеггер, когда ее Бриджит прибыла на вечеринку в костюме зайчика, искупала многое.
 

Остров Ким Ки-дука (сцена с крючками)

Так и оставшийся лучшим в фильмографии Ким Ки-Дука "Остров" ознаменовал появление одного из самых вкусных событий нулевых — выход на авансцену корейского кино. Уже подзабытые "Негде спрятаться", "Шири" и, конечно, "Олдбоя" начали смотреть после Ким Ки-дука. Сцена с рыболовными крючками — одна из самых душераздирающих метафор любви в кино — отчасти подготовила нас к тому, что мы увидели позже.
 

Реквием по мечте (мама и холодильник)

Главный хипстерский фильм, сохраняющий стойкую привязанность хрупких юнцов и юниц, успевших за прошедшие девять лет уже закончить школы и выучиться на дизайнеров — один из немногих, что заслуживает эпитета "культовый". Наркоманы, эротоманы и киноманы запомнили в нем каждый — свое. Мы запомнили сцену, в которой объевшаяся амфетаминов мама общается с холодильником.
 

Пианистка (сцена с бритвой)

Большинство рецензий на этот фильм исчерпывалось фразой: "Послушайте, она там режет себя бритвой ТАМ!!!". С тех пор Эльфрида Элинек, человеконенавистница и действительно отличный писатель, получила Нобелевку по литературе, Ханеке снимал все более мрачные ленты, а Юппер окончательно стала дивой мирового значения. Сегодня кажется, что тогда, в 2001 году, был последний момент, когда авторское кино могло проделать такой вот фокус с бритвой — и не встретить хохот зала, как на "Антихристе".
 

Бумер (Собачиха встречает гостей)

Один из считанных российских фильмов нулевых, котрый стал действительно народным , шнуровское "парам — парам" до сих пор попадается в рингтоне мобильных. Ведунья Собачиха, недвижно лежащая на лавке, бандиты, притащившие раненного братуху — в пятиминутной сцене упаковались главные мотивы отечественного кино надолго вперед: город и деревня, столица и провинция, пассионарии со стволами, сказка — быль, да в ней намек. Буслов, возвращайтесь.
 

Донни Дарко (появление зайца)

Справедливо получивший титул "таинственный шедевр", фильм Ричарда Келли был, возможно, случайностью, стечением обстоятельств — ничего даже отдаленно напоминающего Келли больше не сделал. Более того, некоторые до сих пор опасаются пересматривать "Донни" — уж не примстилось ли тогда чудо. Кажется, нет, не примстилось.

Сюрреализм редко избегает пошлости, но первое появление страшного зайца со стальной мордой до сих пор остается все таким же устрашающим. Не говоря о том, что именно этот фильм выпустил в большую жизнь Мэгги и Джейка Джилленхол, за что Келли отдельное спасибо.
 

Властелин колец (за нами тысяча копий)

Грандиозный эпос Джексона восхищал, потрясал, раздражал, был великолепен, но три фильма не дали ни одной сцены, которая могла бы стать классикой. Впрочем, многие помнят, как холодело внутри на крике Арагорна в "Возвращении короля": "За нами тысяча копий" и эта сцена имела важное значение для, как ни странно, отечественного кино. Арагорна озвучивал Алексей Рязанцев, обладатель роскошного голоса и, по совместительству, гендиректор компании "Каро", прокатывавшей фильм. Так что, у тех, кто был в курсе, на словах "За нами тысяча копий", тоже внутри холодело — но от хохота.
 

Пираты Карибского моря (Появление Джека-воробья)

Шаг Джека Воробья с утлой лодочки на берег в начале первого фильма, был, перефразируя известное высказывание, и большим шагом для человека, и большим шагом для человечества. Только после этого шага Джонни Депп, уже имеющий фильмографию, заставляющую умирать от зависти коллег, стал настоящей международной звездой — Джармуш и Тим Бертон принесли ему почет, Гор Вербински принес настоящую славу. Для кино же это было очень своевременным подтверждением старого тезиса о том, что форма решает все.
 

Богиня: как я полюбила (сцена на просеке)

Серьезно недооцененный фильм Ренаты Литвиновой вряд ли сегодня кто-то пересматривает, а зря. Кажется, в нулевых больше нигде принципиально-местная психоделия перелесков, парадных, задворок и общественных приемных не была выражена с такой зверской ясностью — разве что позже у Балабанова в "Грузе 200". Особенно жутко это было видно в сцене на просеке, хвоя и Рената Литвинова — это да... Со временем мысль, что "Богиня" — это наша местная "Внутренняя империя" кажется все менее дикой.
 

Мечтатели (Ева Грин в ванной)

Снятые очень-очень немолодым Бертолуччи и формально ностальгические, "Мечтатели" сообщили кино важный вектор, напомнив, что молодость как таковая сама может быть и героем, и темой фильма. Ева Грин, Майкл Питт и Луи Гаррель в одной ванночке стали тем воплощением нахальной, в самой себе имеющей за все оправдание юности, отражение которой можно найти и в "Через вселенную", и в "Звездном пути".
 

Страсти Христовы (бичевание)

Один из главных парадоксов десятилетия, "Страсти Христовы" не только собрали больше 600 миллионов долларов при бюджете в 30, но и внятно доказали, что люди будут смотреть трудное кино, если оно их тронет. Вывод удивительный для времени победившего маркетинга. Тем не менее, миллионы людей пошли в кино, чтобы почувствовать холодок при появлении сатаны и схватиться за бок, когда плеть с крюками впивается в тело сына человеческого.
 

Гарри Поттер (квиддич)

Гнусная рожа на затылке Воландеморта, веселейший Хагрид и трагический Гэри Олдман — многое можно вспомнить из этой бесконечной истории. Но если выбирать одну сцену, это будет игра в квиддич из первой части. Просто потому, что именно после нее стало ясно, что при всех раздаражающих деталях экранизация состаялась и Гарри Поттер с нами надолго.
 

Убить Билла. Фильм 2 (рассказ у костра о Пэй-Мэй, Смерть Билла)

Вторая часть дилогии о Невесте оказалась полной неожиданностью для всех — если в первой Тарантино делал примерно то, что от него ждали, то тут он закопал живьем не только Уму Турман, но и самозакопался с ней. Выйдя из гроба, он обрел способность говорить прежним языком о совершенно других вещах, а постмодернистский макабр внезапно обернулся эпической лав-стори.

В этом смысле неважно — помните ли вы сцену у костра, где Билл излагает классическую трэш-историю про боевого монаха, а Невеста смотрит сияющими глазами на своего мужчину, или сцену, где невеста наносит трэш-пятипальцевый удар, а дальше идет бессмертное "- Как я выгляжу? Ты выглядишь готовым...". Суть одна — жизнь таки победила искусство. И это тот редкий случай, когда подобная победа радует.
 

Ночной дозор (квартира ведьмы)

По-своему логично, что связать советскую и новую российскую жизнь удалось не героическим опусам по заказу Гостелерадио, а фантастическому "Дозору" — связь эта оказалось одновременно слишком тонкой и слишком материальной.

Мерзкая кукла на паучьих ножках, которая гоняется за Хабенским — самое осязамое воплощение этой связи. Как хотите, но это было громадное облегчение — увидеть с экрана, что мы тут, с одной стороны, не с нуля жить начали, а с другой, что прошлое, все-таки, прошло.
 

Олдбой (поедание осьминога, драка с молотком)

"Принесите мне что-нибудь живое" — и вот уже бедняга-осьминог извивается в зубах корейского Монте Кристо. О Дэ-су останется одним из очень немногих героев фильмов нулевых, которых можно назвать таковыми в старомодном, романном смысле — как Жана Вальжана или Раскольникова. Но самое главное — уже знакомые с корейскими выходками, до этой сцены мы все равно смотрели азиатов как странноватых европейцев. После осьминога стало ясно, что они восхитительно другие. Но это, в конце концов, мелочи. Драка с молотком — это действительно здорово. Чтобы корейский режиссер в XXI веке для боевой сцены нашел вдоховение в композиции рисунков с греческих ваз...
 

Пила (мертвец оживает)

Нравоучительный экзистенциальный хоррор выдержал уже шесть римейков, внушая зрителю, что следует нести полную ответственность за собственное существование, а не то... Пафос снижало быстрое превращение в снафф-порно, так что главной сценой из всех шести фильмов все же остается та, что в финале первого, когда оживает полтора часа лежавший недвижимым мертвец.
 

Малышка на миллион (Малышка падает)

Размявшись на умной "Таинственной реке" Клинт Иствуд пальнул своей "Малышкой" в белый свет, как в копеечку — и попал, выведя на свет совершенно удивительного зверя: американский гуманизм. И пока европейцы путались со своим "маленьким человеком" и прочей мелкотравчатой душной ерундой, Иствуд рассказал историю white trash girl так, будто никогда не свете не было Опры Уинфри, а были только Фолкнер и Роберт Пенн Уоррен. Хруст шейных позвонков Малышки — тот самый стук судьбы, проигрывать схватку с которой так не по-американски, но так по-человечски. Поставить рядом можно только "Три могилы Мелькиадеса Эстрады" Томми Ли Джонса.
 

Статский советник (Михалков пляшет)

А ведь какие ставки были сделаны на Бориса Акунина и господина Фандорина! Как же это мы так — то, что могло стать главной российской франшизой, скуксилось едва начавшись. Волшебное поле в подсолнухах из "Турецкого гамбита" и инфернальный Михалков, действительно ловко танцующий в "Статском советнике"останутся для нас вечным назиданием.
 

Мадагаскар (пингвины)

Выход "Мадагаскара" подтвердил, что как-бы-детская анимация стала важнейшим из искусств. Во всяком случае, офисные узники признали себя не в драмах и ромкомах, а в зверях из зоопарка, бежавших в пампасы. Брутальные пингвины с их твердым "Улыбаемся и машем" — это то, кем, в глубине души, хотел бы быть каждый менеджер.
 

Мистер и миссис Смит (драка в доме)

Римейк стародавнего фильма про маленькую семейную ложь, которая привела к большим последствиям, создал наше все — великую Брэнджелину, семью Джоли-Питт, и уже в этом его всемирно-историческое значение.

Впрочем, идеальной парой тут все не заканчивается. Когда в сцене драки в доме Питт пинал ботинками Джоли, мужская часть зала реагировала радостными воплями. Что-то, видимо, накипело — метафора семейной жизни как союза двух убийц имеет под собой основания.
 

Кинг Конг (сцена на катке)

Великая обезьяна и одинокая белая женщина Наоми Уоттс на катке в Нью-Йорке — как хотите, но в этой сцене есть слишком много всего, чтобы ее пропустить. Речь даже не о том, что это лучшие Красавица и Чудовище в мире. Просто история этой трогательнешей любви опередила время — тогда влюбляться можно было только в людей. Теперь — можно в вампиров, можно — в синих хвостатых дикарок, а в случае чего вас обвинят в межрасовом сексе с пришельцами-креветками, как в "Районе №9".
 

Дитя человеческое (Оуэн выносит ребенка из дома)

Потерявшая было мозг окончательно, фантастика потихоньку возвращает себе себя. Но у социальной фантастики дело обстояли еще хуже — в Голливуде ее всегда любили, ценя возможность преподнести нравственный урок, не забывая о кассе. Не то, что бы "Дитя человеческое" эту стену пробило — прорыва не случилось, при всех достоинствах. Но литургической мощи сцена, в которой Клайв Оуэн выносит из полуразрушенной хрущобы едниственного ребенка на планете и идет мимо солдат-штурмовиков, а у тех совершенно молитвенные лица — вот эта сцена оставляет надежду на лучшее.
 

Казино Рояль (Бонда бьют по самому дорогому)

Когда Дэниела Крэйга посадили на стул без сидения и злодей взял в руки толстый канат с узлом на конце, почти каждый в зале подумал: "Нет. Не может быть". С этими ударами каната и был вколочен последний гвоздь в гроб старой жизни франшизы, со всем ее увядшим великолепием. Новый век получил своего нового Бонда, который может выдержать что угодно. Кощунственная мысль, что "Казино Рояль" — лучший фильм бондианы, проскальзывает даже среди тех, кто помнит Бода в шотландской юбке.
 

Остров (Мамонов перекликается с бесом)

Разумеется, "Остров" — это драма. Но существуй на свете жанр православного хоррора, фильм стал бы его классикой — вопли монаха Мамонова, перекликающегося через стылое море с бесом, засевшим в столичной красавице, могли родиться только в этих широтах.
 

Борат ( Борат в купальнике)

Борат, определенно, изменил границы чудовищного, оставив братьев Фарелли в прошлом веке. Но еще важнее, что он подарил миру совершено нового героя комедии — простодушного идиота, который истребляет пороки мира не своим чистым сердцем, а своим искренним восхищением. Борат в желтеньком купальнике — главный образ отношений первого и третьего мира в нулевых.
 

Лабиринт фавна (чудище с глазами на руках)

Подземный демон с глазами на ладонях напугал до дурноты массу киноманов — ничего подобного со времен мертвой мокрой девочки из "Звонка" в кино не появлялось. Как ни странно, но появление спецэффектов, позволяющих делать подобные вещи, совпало с радикальным упадком западного хоррора. Остается надеяться, что со временем "Лабиринт" таки даст свои страшные всходы.
 

300 спартанцев (Это Спарта!)

Есть что-то совершенно гопническое в этом фильме — "300", в конечном счете, больше о драках "район на район", чем о битве персов и греков. И это ему очень на пользу. Вопль "Это Спарта!" на долгие годы останется в лексиконе, гопник на экране обрел подобающий величественный образ, а Зак Снайдер снял "Хранителей" — тоже эпическую драму, но на сей раз рафинированную до предела. Как ему удается — непонятно.
 

"Груз 200" (проезд на мотоцикле)

По всей видимости, главный кадр российского кино за десять лет. Сколько лет слушали (или слышали) Юрия Лозу и вот на тебе — чувство абсолютного ужаса на сцене с мотоциклом и этой музыкой идет из каких-то таких глубин, где ворочается всякая жуть, вроде коллективого бессознательного, коллективной судьбы и очень личных кошмаров. А самое главное, отчетливое понимание того, что Журов этот всегда ездил в всегда будет ездить на своем мотоцикле по нашим плохим дорогам.
 

"12" ("Офицеры бывшими....")

Одинокая слеза, капнувшая из глаз Никиты Сергеевича Михалкова на словах "Русские офицеры бывшими..." ушла в народ и подтвердила серьезный государственнический статус режиссера. Сегодня уже решен вопрос о новой системе госфинансирования российского кино и решать, кто получит деньги, будет самый главный режиссер РФ. Есть тут связь? Кто знает.
 

"Ирония судьбы. Продолжение" (Безруков с мобильником)

Уделавший всех прочих участников проекта, Сергей Безруков сумел придать этой ностальгической истории совершенно новый смысл — впервые пытающийся выжить в столице (хоть и второй) провинциал получил возможность достоверно, зло и трогательно прожить на экране то, что не дает спать по ночам.
 

"Старикам тут не место" (сцена с монеткой)

Настоящий, безупречный образ зла в кино — редкость и не потому, что никто не пытался. Испытание временем проходят немногие злодеи, вроде Дарта Вейдера, Ганнибала Лектера, или акулы из "Челюстей". Братья Коэн долго заигрывали со злом, пока не выковали Антона Чигура, который это испытание определенно пройдет, потому, что глядя на его дурацкую стрижку в сцене, где он предлагает подбросить монетку водителю заправки, ты ясно понимаешь, что рано ли поздно обязательно умрешь.
 

"Темный рыцарь" (Джокер появляется)

Перезапуск не только "Бэтмэна", но и всей истории с экранизацией комиксов зафиксировался в сцене появления Джокера, уже не страшного клоуна, а чистого уничтожения. С тех пор уже было достаточно ныться про "темные" экранизации графических романов — к хорошему привыкаешь быстро. Но леджеровский Джокер и Джек-Воробей так и останутся двумя фигрурами, которые вместе образуют портрет героя нашего времени — Печорин с двумя лицами для времени, которое беспомощно наблюдает, как мир сползает в хаос.
 

"Сумерки" (вампирский бейсбол)

Недооцененные из-за своего сомнительного происхождения, первые "Сумерки"снова подтвердили, что форма важнее содержания, точнее сама может его создавать. В сцене вампирского бейсбола нашла выражение важнейшая мысль десятилетия — нечеловеческое по-настоящему прекрасно. Стоило философам столько лет рассуждать о пост-гуманизме, чтобы девочки-подростки сходили с ума от вампиров и вервольфов? Конечно, стоило.
 

"Стиляги" (Гармаш с гармошкой)

Российское кино все прошедшие годы развивалось странно — то делая вид, будто в мире ничего не происходит, то пытаясь то неуклюже повторить за Голливудом, то за советским кино. Гармаш с гармошкой, поющий на коммунальной кухне "Человека и кошку"под перестук кастрюлек, внятно показал, чего не хватало попыткам вписать российское кино в актуальный мировой контекст и киноязык. Всего навсего — режиссерского таланта.
 

Трудности перевода (Скарлетт Йо в трусах)

Новый Билл Мюррей и Скарлетт Йоханссон, которыми нас одарили "Трудности перевода" , уже достаточное приобретение. Фильм, однако, предложил в нагрузку новую романтику — нечто воздушное, как пенка на капуччино из "Старбакса", лишенное плоти, чистое настроение.

После начальной сцены, где Скарлетт мается в своем номере, юзерпики в социальных сетях на добрую половину состоят из автопортретов девушек, одетых в трусы и майку — оставаться девочкой для девушки сегодня так же важно, как заглядывать в Top Shop.
 

Хранители (начальные титры)

На сколько умным может быть блокбастер? Похоже, что общепринятое в Голливуде мнение — не умнее самого глупого из потенциальных зрителей. Количество информании, которое пришлось перелопатить любознательным поклонникам "Хранителей", чтобы понять, о чем идет речь на одних начальных титрах, внесло в это мнение коррективы. Фильм может быть настолько умным, на сколько хотите — дело совсем не в этом.
 

"Антихрист" (говорящая лиса)

Кровавый цирк, который устроил Триер в "Антихристе", предоставил массу сцен для вспоминания — от падающего из окна ребенка до измывательств Шарлотты Генсбур над Уилемом Дефо. Но останется, очевидно "Хаос правит!" в исполнении лисички. Издевательский хохот зала на фильме главного режиссера современности сам по себе прекрасен. Еще прекрасней, что теперь не стыдно признаваться, что вы не любите Триера, артхаус, сумрачных гениев, Тарковского, в конце концов. Великое искусство может выглядеть глупо.