ХИМЕРА ГЛАМУРА

Гламур определил целую эпоху. Стал философией, властью над умами, медийным чудовищем. Но гламур не всегда был чудовищем. Или не всегда это чудовище было страшным. Оно было и прекрасным. Что же вызвало его к жизни?

Россия потребляет то, что сама когда-то выдумала и подарила миру. После Первой мировой войны Запад желал роскоши и красоты, и так уж случилось в результате мировых катаклизмов, что олицетворяли его русские аристократки, вышвырнутые из России и вынужденные зарабатывать чем попало. В частности, работой «манекенами». О чем говорить, если русские аристократки работали даже на выскочку из Оверни, содержанку и даму полусвета Шанель. И она платила им копейки, а идеи беззастенчиво присваивала.
Обедневшие и распродавшие фамильные жемчуга, привезенные на Запад в коробках из-под пудр, русские красавицы привнесли не только свое умение носить одежды, но сам тип моделей: изголодавшиеся аристократки, белая кость, все равно смотрели с подиумов надменно и высокомерно. И именно этот взгляд был взят на вооружение: надменный, холодный и невидящий. С тех пор все модели стали смотреть с подиумов так. Именно в этом и заключался шик: аристократки, разрешающей себя разглядывать. Но остающейся недоступной. И непокоренной.
Так родилась химера. Существо с русским высокомерием в глазах и буржуазным вкусом, ну и туго набитым кошельком. Общество потребления помогло - бесконечно тиражируемые товары нужно было продавать, и тогда они превратились в объекты желания, а женщины, их рекламирующие, в холодных див. Контраст и помог этому маркетинговому ходу. Холод красоты и жажда потребления срослись в единое, местами окрыленное, а местами страшноватое существо. С этой теорией мы пришли к известному историку моды Александру Васильеву и попросили рассказать об истории вопроса.
Александр Александрович, вот все-таки где родина гламура? Голливуд, США, Европа?

Не Запад, а Россия может считать себя родиной гламура. На Западе возникло лишь некое смутное желание чего-то роскошного, блистательно- го и в одежде, и в самом образе жизни. Неизвестно, в какие формы облеклось бы это желание, если бы не было России. Не было Петербурга, столицы самой гламурной империи мира. Поскольку ее двор был самым прекрасным и богатым в мире, с его роскошью никакой другой сравниться не мог. Образцом русского гламура являются и архитектура Петербурга, и Зимний дворец с его мебелью и коллекцией картин, фамильными драгоценностями Романовых, изделия Фаберже, русские меха, шампанское «Абрау-Дюрсо», русская икра, русские красавицы и широта русского характера.
И никогда не надо забывать, что женщины, стоявшие у власти в царской России, были красавицами. Некоторые из них были полными, как в XVIII веке, например Анна Иоанновна, Елизавета Петровна и Екатерина Великая, но в XIX столетии толстушки перестали быть такими популярными, как в эпоху рококо, когда кушали больше. И три наши последние императрицы были писаными красавицами и очень гламурными женщинами, как и великие княжны, как и многие русские аристократки.
Большевистская эпоха не выдвинула ни одного образа элегантной женщины. Надя Крупская была жуткой уродиной с базедовой болезнью и глазами навыкате, которую в большевистском подполье называли «рыбой». Коллонтай, распущенная женщина, не была красавицей вовсе, хотя ее временами пытались идеализировать.
Если говорить о русском искусстве, то славянская красота, наделенная определенным эстетическим каноном, подарила нам много красавиц, хотя не всех можно назвать гламурными.
Гламурные женщины - те, которые обладают небывалым шиком. Слово «гламур» произошло от латинского слова «грамматика» (знание), которое затем пришло в английский язык как glamour (колдовство, способность к черной магии). В обиход моды оно пришло из Голливуда, когда появились гламурные актрисы в немом кино, которые околдовывали своим шиком и элегантностью. Так вот, свойством производить эффект обладают далеко не все женщины и не все красавицы. Красавица может быть холодная, страстная, маленькая, любого роста и любой нации. Гламур не имеет возрастных границ: я знал гламурных старух и детей, собак и интерьеры. Русская живопись подарила нам много гламурных образов: например, «Неизвестная» Крамского -женщина, приковывающая к себе внимание. К тому же типу можно отнести дам с полотен художников «Мира искусства» - Сомова и Головина.
Если говорить о кино, то самый яркий образ русского гламура - Вера Холодная, но через запятую я бы поставил и Лидию Рындину. Из балетных - Анна Павлова и Тамара Карсавина. Таинственной судьбой обладала и Спесивцева, хотя, возможно, у нее не хватало внешних данных. Ахматова в отличие от Цветаевой, безусловно, в 10-20-е годы была олицетворением гламура, но, если вы помните, уже в 40-е она сильно располнела. Концентрация гламура наблюдалась в русской эмиграции, к примеру, великие княжны, работавшие манекенщицами, как Ирина Юсупова, и модельерами, как великая княгиня Мария Павловна, кузина императора Николая II, основавшая парижский дом «Китмир». Дом делал вышивки для дома Шанель, и отбоя от покупательниц не было - иногда великая княгиня даже пряталась в шкафу у Шанель от жаждущих русской вышивки клиенток - а, кстати, в «Китмире» работали почти исключительно русские, великая княгиня набирала работниц из соотечественниц, следуя своим патриотическим соображениям.Ирина Юсупова, обладательница неподражаемой красоты, внучка Александра III, была той самой приманкой, на которую ее муж, Феликс Юсупов, вместе с другими заговорщиками поймал Григория Распутина. В Париже Ирина и Феликс основали модный дом «Ирфе», где высокая и стройная Ирина, как писали, «чистокровная Романова», с «лицом без возраста, напоминавшим камею», она фотографировалась у многих знаменитых фотографов того времени, в платьях дома «Ирфе», выступала живой рекламой своему предприятию. И в возрасте Ирина Юсупова, обладательница тонкокостного аристократического лица, выглядела поразительно.
Воплощением гламура была и леди Абди, урожденная Ге, рисунки оригинальных туалетов которой часто помещались в Vogue. В 20-е она, как и многие русские аристократы, терпела нужду и пошла работать манекеном в дом «Калло», где ее нашел будущий муж - баронет Абди. Благодаря его баснословному богатству леди Абди смогла продемонстрировать Парижу свой невероятный вкус и оригинальность: Vogue писал, что она одевается «по сугубо личному фасону». Статная блондинка с голубыми глазами, леди Абди могла позволить себе идти наперекор моде, носить в 1925 году прямой пробор, когда мода требовала челок, маленькие шляпки без полей, открытые платья, русские жакеты, драпироваться в шали из золотой парчи. Особую славу принесли ей драгоценности - изумрудная парюра и огромный бриллиант-солитер от Chaumet, который она носила как кулон. Свою красоту леди Абди сохранила, между прочим, до 95 лет: могу лично это засвидетельствовать. События ее жизни во многом фееричны: она решилась на поездку в Советскую Россию, что было невероятным шагом, и вернулась живой оттуда, была замужем за итальянцем из правительства Муссолини и была арестована за шпионаж, жила в США и Мексике.
Из-за внешнего сходства ее часто путали с Гретой Гарбо. Ее снимали лучшие фотографы - Георгий Гойнинген-Гюне, Ман Рей и Сесиль Битон. Ее близкой подругой была Мися Серт, которая и познакомила Ию Абди с Шанель, покровительствовавшей русским (ей льстило, что у нее, провинциалочки из Оверни, работают русские аристократки). И сумочки-мешочки, которые Ия Абди начала шить после развода с эксцентричным баронетом, поступив на работу в дом Шанель, Коко немедленно скопировала и уже выпускала под собственной маркой. Так русские идеи пополняли фонд парижской моды. Одной из самых гламурных фигур изгнания была Наталья Палей, дочь великого князя Павла Александровича и его морганатической супруги Ольги Карнович. Стройная Натали с лицом, таившим загадку, могла найти завидную партию среди русских аристократов, но выбрала мир моды и вышла замуж за парижского кутюрье Люсьена Лелонга, манекенщицей у которого и работала. Но сама она предпочитала обществу тщеславного мужа своих богемных друзей -у нее были бурные, но больше платонические романы с Кокто и Лифарем: «настоящие» мужчины ее отталкивали, она видела в них угрозу своей красоте и предпочитала обожание, поэзию чувств. Она была актрисой, снималась с Кэтрин Хепберн и Кэри Грантом, но особой глубиной ее роли не отличались. Было много гламурных фигур: это и княжна Ксения Щербатова, и певица Людмила Лопато, и княжна Мэри Эристова, урожденная Шервашидзе (также работавшая у Шанель), и Валентина Санина, создательница дома «Валентина», в которую безумно был влюблен Вертинский. Санина, обладательница огромных голубых глаз и, как пишет Вертинский, раскосых скул и изогнутого, немного иронического рта, была очень похожа на Грету Гарбо. Они были подругами и, чтобы подчеркнуть это сходство, даже появлялись на светских раутах в одинаковых платьях.

Однако муж Саниной, Джордж Шлей, ушел к Грете Гарбо , и подруга превратилась в соперницу и врага. А Санина сама носила свои элегантные наряды и ввела в моду 40-х такие элементы, как сетки и драпировки, прикрывавшие шею, а также балетные плоские туфли на завязках. Ее платья пользовались успехом у звезд Бродвея и Ист-Энда.
Итак, наши аристократки унесли во Францию весь свой шик. А что же осталось в нашей бедной России, расставшейся с лучшими? Гламурные фигуры как-то формировались?
Дело в том, что советская власть не способствовала гламуризации. Киноактрисы, среди них Вера Малиновская и Анна Стен, сделавшая карьеру в Голливуде 30-х годов, были женщинами породистой красоты и шика. Любовь Орлову я могу назвать женщиной захватывающей и элегантной, но все же она была калькой с голливудского гламура, и изюминки, свойственной только России, в ней не было. Она часто играла иностранок - в «Цирке», во «Встрече на Эльбе». Ей это подходило, ее муж Александров часто бывал в Голливуде и хотел перенести сюда эти образы. А вот эмигрировавшая от нас в Америку Ольга Бакланова, актриса Художественного театра, которая стала голливудской звездой, несла национальный колорит и именно из-за этого прославилась. Выражался он в том числе и в манере одеваться: Бакланова носила жемчуга, меха - то, что не носила Любовь Петровна Орлова, поскольку образ советской женщины все эти изыски не позволял. Бакланова, кстати, довольно часто выступала в небывалых роскошных кокошниках, составивших особую эмигрантскую традицию русского костюма. Советские звезды - Лидия Смирнова, Валентина Серова, Людмила Целиковская, Янина Жеймо - создавали гламур с помощью подведенных бровей, рюшек и кудряшек. Они были пикантными образами, но не очаровывали волшебной красотой.
И все-таки Россия продолжала оставаться носительницей того гламурного начала, которое в сочетании и породило эту химеру?
Гламур вернулся к нам в образе Майи Плисецкой: не случайно Vogue опубликовал в 60-х фотосессию Ричарда Аведона с ней. Непривычно было видеть в русской актрисе столько магического: создать эффект позволяла ее фигура, шея, нестандартная внешность. Она была очень современна: напоминала - профилем, шеей - картины Пикассо. Я бы сравнил ее с такой гламурной актрисой, как Ава Гарднер. Когда ее стал одевать Пьер Карден, она сильно приподнялась над общим уровнем. Помню меховую шубу, которую ей подарила Надя Леже. И какой она производила эффект длиной макси, когда все еще носили мини! В нашей судьбе на политической арене XX века у нас так и не получилось ни одного гламурного образа...
А Фурцева?

Абсолютно нет, чиновница с благообразным лицом. Могу вам сказать, у нас всегда дома была ее фотография - отец дружил с ней, она была женщиной по-своему доброй, но своенравной, пыталась играть роль матери, и только. Первые леди СССР никогда не блистали. В сталинский период мы их просто не видели, поскольку самые известные из них, к примеру, Полина Жемчужина, попали в лагерь вместо обложки модного журнала. Я нахожу довольно гламурными Тамару Макарову, Ирину Скобцеву и Наталью Фатееву. В 60-е я не могу назвать никого, кроме Эдиты Пьехи, Ларисы Мондрус, Анастасии Вертинской и Виктории Федоровой. И удивительная вещь - Людмила Гурченко, которая не была гламурной в молодости, а скорее простушкой, девушкой с говором, почти фабричным подростком, сегодня стала образом русского гламура. Да, я считаю ее гламурным символом, и именно потому, что она пережила пластическую операцию, носит парики, одевается в выдуманную ею самой одежду. Она держит линию 1880-х годов: утянутая талия, всегда пышные рукава жиго, закрытые декольте и шейка (по понятным причинам), костюмы, в которых соединяется много тканей - Людмила Марковна любит, чтобы бархат соединялся с цветочной набивкой мотивом или гладкой тканью и был снабжен пуговицами. И ей нравятся шубки, где рукава сделаны из другой ткани или меха. Она выросла во время войны в оккупированном Харькове, и ее чувство гламура формировалось под действием немецкого кино: именно поэтому она и стала музыкальной актрисой - ей хотелось подражать Марике Рекк и Саре Леандер.
Но русский ли это стиль? То есть мы воспроизводим и воспроизводим гламурную красоту как наше родное, национальное свойство?
В интерпретации это и есть наше русское. Ведь каждая русская женщина комплексует и хочет выглядеть как парижанка, пусть парижанки так не выглядят, а одеваются достаточно просто. Только наши хотят выглядеть лучше и богаче других. Русских всегда видно за версту в Париже: они носят каблуки, у них голый животик, чего никто не позволяет себе в Париже, они носят длинную соболью шубу, как путаны на улице Сен-Дени, у них все фирменное - от Dior, Louis Vuitton, Hermes. Они привлекают внимание своими светлыми волосами, голубыми глазами, ростом, красивым лицом.
А сейчас мы все же можем сопоставить - по стилю и элегантности - с теми надменными, недосягаемыми звездами, русскими аристократками в изгнании?

Сейчас господствуют старлетки, если говорить об известных актрисах, а это так называемые звездочки, вспыхивающие феномены, которые сделали пару фильмов. Звезды же - это те, кто остается в памяти поколений. Мы не можем путать Млечный путь и Полярную звезду. Сейчас есть такое выражение - гламуриться. Вот многие этим и занимаются. А вообще, чтобы считаться гламурной, нужно элементарные признаки института благородных девиц, хотя бы номинальные, соблюдать. Это одновременно и воспитанность, и врожденные свойства.
Но, позвольте, какие институты? Это либо надо было до революции родиться, либо уже после распада Советского Союза, чтобы в каких-то несоветских школах учиться... Планку какую-то шибко высокую ставите!
Я вам больше скажу: чтобы самой гламурной быть, надо чтобы у вас бабушка была гламурная! А мы бабушек гламурных постреляли. А еще к бабушке требовался и дедушка. Мы бы хотели быть гламурной страной. По покупательной способности мы стали очень привлекательными: все фирмы Запада рвутся к нам. Все хотят продать здесь свои бриллианты, часы, сумочки и меха. Они знают, что, поскольку у нас есть много от скифов, то мы тянемся к мишуре, позолоте, маркам, скрывая отсутствие вкуса. Ведь умение купить вещь Chanel говорит не о вкусе, а о финансовых возможностях. Мы часто прикрываемся марками - это Диор утверждал, извините, это не я так придумал.
Хорошо, а можно вообще без этих брендов обойтись: можно ли быть небогатой, но гламурной?
Довольно гламурным персонажем была Лиля Брик, хотя она не была богатой. Ее шали, крупные украшения, ее брови, нарисованные посередине, - я нахожу, что в ней было много от гламурной старухи. Татьяна Яковлева, одна из последних любовей Маяковского и племянница известного художника, была потрясающе гламурной: я знал ее в старости, она была женой Александра Либермана, художественного редактора Vogue, и 28 лет заведовала шляпным делом в Нью-Йорке. Ее клиентками были Марлен Дитрих и Эдит Пиаф. Вообще мечта о русском гламуре (здесь я хочу себя похвалить!) родилась после выхода моей книги «Красота в изгнании» в издательстве «Слово/Slovo». До этого мы об этом не думали и не знали ни этих лиц, ни в чем русский гламур может выражаться. И я рад, что стал крестным отцом этого понятия, и рад, что русская элегантность становится предметом изучения, и что книга моя выдержала шесть переизданий: и ее все время нет, а ее хотят. А это учебник по истории русской моды. А как должна выглядеть русская красавица? Что у нее за удивительные черты? Должна ли она ходить с голым животом и бриллиантом в пупке?
Но сейчас нет того единого русского стиля, о котором вы пишете в книге. Когда в Париже наши меха, кружева, кустарные вышивки влияли на моду, не говоря уже о той культурной дягилевской экспансии, когда был импортирован целый стиль?

Вы заметили это? Мы сами убили все национальное - от костюма до обычаев. Сейчас мы потихоньку возрождаем кухню: как много теперь в Москве ресторанов с купеческой, боярской и прочей исконно русской кухней. Но главное - мы не пытаемся возродить генофонд! А для этого мы должны привлечь потомков первой эмиграции, создать специальный институт по искусственному оплодотворению и дать женщинам право родить не от слесаря-алкоголика, а от Шереметева или Голицына. 65 процентов населения в городах и 75 - в деревне. Мы живем в бабьем царстве! Войны и алкоголь, пущенный в вольную продажу в государстве, склонном к питию, извели мужика. А если мы пополним генофонд, будут рождаться дети с красивыми лицами и врожденным гламуром. И вот напоследок: гламуру можно научиться.
Но нужны хорошие педагоги, знающие дело. В Париже немало осталось гламурных женщин, которые застали ту эпоху, работали в индустрии моды, прожили жизнь в свете. Но их не зовут в Россию - издавать книги, делиться воспоминаниями. У нас есть ощущение, что мы сами с усами: сейчас сядут в кружок Рената Литвинова, Ксюша Собчак и Настя Волочкова и расскажут, как нам надо себя вести в светском обществе. К сожалению, они не смогут нас ничему научить. Пока обрублены корни и нет знания об утраченном и блистательной истории русского гламура.

Источник журнал STORY, Саша Денисова