До того как путешествия на самолетах стали обычным делом, круизные корабли были единственным способом преодолевать огромные расстояния. А если у вас водились деньги, то эти корабли, на которых приходилось проводить недели и месяцы, чтобы добраться из пункта А в пункт Б, становились олицетворением высшего класса и роскоши. 

Ревекка была мудрой женщиной, хотя  и хитрой, но ведь и Авраам был хитрым, и Исаак, и Иаков. Главное, что она никогда ничего не разрушала, а старалась оградить любимого мужа и сына от непоправимых ошибок. Ревекка – образ истинно  еврейской женщины , которая борется за будущее своих детей, выступая на первый план только в самые решительны моменты, потом уходя в тень.

Во время Второй мировой войны австрийка Инге Морат отказалась присоединиться к гитлерюгенду. Тогда ее заставили трудиться среди украинских пленных. После войны Инге начала работать на знаменитое фотоагентство Magnum Photos. Она стала одной из двух работавших в агентстве женщин, которые снимали балы, девушек из высшего общества и моделей. После Инге продолжила свою карьеру, фотографируя таких людей, как Ив Сен-Лоран, Энди Уорхол, и восходящих звезд 1950-х.

Гламур определил целую эпоху. Стал философией, властью над умами, медийным чудовищем. Но гламур не всегда был чудовищем. Или не всегда это чудовище было страшным. Оно было и прекрасным. Что же вызвало его к жизни?

Сама мысль о том, что Коко Шанель могла копировать модели одежды другого дизайнера, кажется невероятной. Тем не менее, это действительно так. Мадемуазель штудировала статьи в модных журналах и внимательно изучала выкройки Поля Пуаре. В те далёкие времена Коко Шанель ещё только мечтала вырваться из захолустья, а Поль Пуаре уже был настоящим законодателем мод.

Три года он ухаживал за ней, прежде чем решиться попросить ее руки. Ида все-таки была девушкой из весьма обеспеченной семьи, тогда как Исидор был всего лишь младшим сыном торговца скобяными товарами. Но у Иды было еще четверо сестер, и никто из девушек не отличался особенной красотой. Так что родители Иды, видя, что дочь влюблена, а искатель ее руки — человек хоть и бедный, но достойный,

Благодаря этим дням мы получили двух знаменитых военных — Колчака и Рыбалко, а также День вегетарианца, первый брачный дворец и заморский Хеллоуин.

Белая гвардия: последний приют

Бредить Парижем и страстно желать встречи с ним — давняя русская особенность. Еще в 1790 году молодой путешественник Николай Карамзин, приближаясь к Парижу, писал: «Вот он, — думал я, — вот город, который в течение многих веков был образцом всей Европы, источником вкуса, мод, — которого имя произносится с благоговением учеными и неучеными, философами и щеголями, художниками и невеждами, в Европе и в Азии, в Америке и в Африке, — которого имя стало мне известно почти вместе с моим именем; о котором так много читал я в романах, так много слыхал от путешественников, так много мечтал и думал!.. Вот он!.. Я его вижу и буду в нем!..» — Ах, друзья мои! Сия минута была одною из приятнейших минут моего путешествия!»

К желанной встрече с Парижем я шел все первое полстолетие своей жизни. Но тогда выезд в Париж был для меня, как и для многих, так же реален, как полет на другие планеты... И вот наконец в декабре 1990 года, когда еще гремели фанфары перестройки и русские были желанными гостями за рубежом, я, как и молодой путешественник двести лет назад, приближался к Парижу — с такими же «живыми чувствами, с таким любопытством, с таким нетерпением».

Я ждал встречи с парижскими музеями, улицами и площадями, бульварами, знаменитыми кафе, Сеной, Эйфелевой башней и многим другим...